Развитие гештальт-терапии. Современная гештальт-терапия. Часть 1

Начать введение в гештальт-терапию можно с того, что есть сейчас.

А  продолжить тем, откуда она выросла. В современной гештальт-терапии осталось мало людей, которые её создавали и продвигали.

Когда в 1995 году я был на встрече ассоциации по развитию Гештальт-терапии в Новом Орлеане, организаторы придумали следующее. Они попросили встать тех, кто учился или проходил терапию у родоначальников гештальт-терапии. У Фрица Пёрлза и Лоры Пёрлз. Встало человек 20. Сейчас из них осталось человека 4.

Гештальт-терапия, как и все остальные направления терапии, развивается со сложными отношениями между людьми. Со взаимными обидами: кто и что первым придумал, кто раньше книжку написал, а кто раньше опубликовал.

В 2016 году в конце сентября была конференция на Сицилии, в Таормине. Конференция совместная — ЕАГТ (Европейская Ассоциация Гештальт-терапевтов) и ААГТ (Американская Ассоцияция Гештальт-терапевтов). На ней были обозначены лидеры, работающие в области Гештальт-терапии, у кого есть энтузиазм. Когда это кому-то интересно, направление развивается. А когда перестаёт быть интересным, то случается то, что с другими направлениями происходит. Например, транзактный анализ. Сильно развивался, а сейчас почти нет этого направления. Очень небольшое количество людей работают в транзактном анализе, хотя система описана хорошая.

Механизм того, как всё работает, очень хорошо объяснен в когнитивно-бихевиоральном подходе. Как только что-то описано инструментально «делай то-то и потом то-то», оно перестаёт работать. Так произошло с НЛП. Их было много, а теперь нет. А в нашей области не так.

Живут в основном те направления, которые могут развиваться, что-то по-новому комбинировать, находить новое, придумывать. Пока можно свободно думать и развиваться, всё движется.

А чтобы двигалось, важно, чтобы были люди, которым это интересно. Нам удалось сделать сообщество людей, которые интересуются ГТ и её продвигают. Есть потенциал, есть возможность для развития.

Существуют 2 большие международные ассоциации. Одна из них ЕАГТ – европейская ассоциация гештальт-терапии.

Ситуация в ней довольно сложная, потому что на мой взгляд они сделали несколько очень ошибочных шагов. В целом по развитию своего сообщества. Они попытались его формализовать. Как только формализуется, так всё исчезнет, если в эту сторону пойдёт.

Во всяком случае на последней конференции они не смогли договориться о месте и дате и месте следующей конференции. Это уже некоторый показатель, потому что обычно в конце конференции назначается следующая, которая будет через 2-3 года. Тем не менее. Эта ассоциация, пожалуй, самая старая из ассоциаций. Она того же времени, когда у нас возникла в Советском Союзе первая независимая ассоциация психотерапевтов. С этого времени они пытались организовать европейскую жизнь и в общем это было довольно непростое занятие.

В основном Европейскую ассоциацию организовывали люди, которые учились у Изидора Фрома. В какой-то момент он был назван лучшим психотерапевтом США. Жил и работал в Нью-Йорке и он был как раз одним из учеников Фрица Пёрлза и Лоры, и клиентом Лоры Пёрлз. А ещё после себя он оставил единственный текст — записи его лекций. Потому что вообще он ничего не писал, по той причине, что у него была фобия. Графофобия — страх письма. Поэтому он в принципе ничего не писал. Это к вопросу о психотерапевтах, которые оставили след в жизни.

Выбросьте сразу идею из головы, что психотерапевты здоровые люди. Ничего подобного. Например, шизофрения Карла Юнга общеизвестна. В этом смысле многие его действия не вполне. Но это клинический вариант, всё нормально. То же самое относится и к основной массе других психотерапевтов.

Психотерапевт чаще всего, вообще во всём мире — это те, кто развиваются из клиентов, причём, как правило, из достаточно тяжёлых клиентов. И как раз впоследствии они поэтому и оказываются полезны. Что им удаётся преодолеть что-то очень тяжёлое, сложное. И жизнь многих психотерапевтов она такая, мягко говоря, довольно странная. Поскольку я лично знаю очень много, в общем могу сказать, что многие люди описывают себя в больших книжках. Например, “Тяжёлые личностные расстройства” Отто Кернберга — это автобиография в общем-то.

У Изидора Фрома было много ещё интересных особенностей. Например, он не доверял банковской системе США. И хранил все деньги в наличке. И после его смерти соответственно у него обнаружили огромный сундук, который был набит немецкими марками. Все деньги он держал в немецких марках.

Я уж не говорю про всякие мелочи, например о том, что он был гомосексуалист. Это пустяки. Потому среди психотерапевтов всех направлений больше всего среди психоаналитиков гомосексуальной ориентации. Их настолько больше, чем у нас, что в какой-то момент люди, которые к нам приезжали, стали смотреть подозрительно на сообщество. Так подозрительно стали смотреть, что на одной из конференций я просто сказал, ну знаете, может быть вам это и отвратительно, но надо стараться, потому что так мы в Европу не войдём.

И на каждой конференции есть отдельное направление. Тема, связанная с геями и лесбиянками — отдельная. Один из моих друзей и психотерапевт, который здесь очень много работал, приезжал вместе со своим бойфрендом.

Но когда мы его как-то вместе с его другом вытащили на интенсив, а дело было в Сочи, в Лазаревском, и там как раз местный организатор, который очень восхищался такой дружбой. Что вот они вот так дружат прямо и меня дёрнул черт ему сказать, что вообще они гомосексуальная пара. И дальше с этим организатором произошло что-то необычное. Он стал при виде их отпрыгивать куда-то в кусты и бегать за кустами. И ещё как-то странно себя вести. А потом я его спрашиваю, почему ты странно так себя ведёшь. А он и говорит, ну как же, у нас же тут Кавказ, это всё ужасный грех, это запрещено, если кто-то узнает, то это же всё.

Двойные стандарты очень забавные. Это всё какие-то общие обстоятельства, в которых всё существует и развивается. И в частности ученики Изидора Фрома — Харм Сименс и Жан-Мари-Робин, также и Маргарит Спаньёло. То есть основная масса тех, с кем мы сотрудничали, тех, кто очень вкладывается в то, чтобы развить теорию гештальт-терапии — они как раз ученики Изидора Фрома из Нью-Йорка. Там есть самый старый гештальт-институт, в котором реализованы те идеологические принципы, которые лежали в основе гештальта того времени и так до сих пор они там и остались. А именно, этот институт, во-первых никого не учит. Вообще. Там проводятся мероприятия, программы какие-то, но они не дают никаких сертификатов, принципиально.

А кто же тогда сотрудники вот этого нью-йоркского ГИ, в котором теперь сотрудником также является Жан-Мари-Робин и Маргарита Спаньоло. А это что-то вроде академии. То есть в этом смысле сотрудник этого НГИ — почётное звание. Это самая старая система. Структура абсолютно анархическая. Поэтому они ничего не дают. Хорошо работаете — занимайтесь, ходите, учитесь. Обменивайтесь опытом.

В этой системе Изидора Фрома вы видите этот рисунок цикла контакта. Вот когда первый раз к нам приехала Маргарита Спаньоло Лобб она пришла и только доска была и было нарисовано то же самое. О, говорит, и здесь тоже ученики Изидора Фрома. Таким образом цикл-контакт рисовали его ученики. В других — другим способом.

То есть вот эти круги — другие школы. Вот это такой фирменный знак. В этом смысле всё, что вокруг этого цикла контакта есть это очень интересно. Тут много о чём можно подумать. Но достаточно сказать, что под кривой у нас находится пространство Id и если мы берём, например, интеграл по площади, то там будет у нас то, что касается функции Id, то есть это буквально может быть выражено математически, если мы хотим. А то, что снаружи относится к действию функции Personality. А собственно сама линия — это линия продвижения Ego функции параллельной циклу контакта

Цикл контакта — это очень старая идея. То вокруг чего гештальт-терапия развивалась, продвигалась. И в общем это можно найти в названиях очень многих книжек. Например, книжка Сержа Жинжера (Гингера Сергея Александровича). Она так и называется «Гештальт-терапия контакта».

Терапия контакта — нужно очень быть внимательным к словам.

То есть это терапия не человека, а контакта.

В это смысле другое названия ГТ, которое было там во второй книжке в отдельной обозначено — это было Гештальт-терапия как гештальт-анализ. А что такое там объясняется этот самый гештальт анализ — это анализ возникновения, формирования и разрушения гештальтов. Как единственная форма построения поведения человека. Не стимула-реакции, а поведения.

Ну вы наверняка это слышали, но тем не менее я ещё раз это всё расскажу в чем основная идея. В том, что у нас есть организм и окружающая среда.

Организм поддерживает свой гомеостаз, для этого ему нужно периодически что-то и окружающей среды забирать, а что-то в окружающую среду выдавать.

Для того, чтобы что-то забирать из окружающей среды, нужен контакт. Для того, чтобы что-то отдавать — нужен контакт. Поэтому если буквально (потому что у Перлза пищевые метафоры), вот если пищевая метафора, то важно, чтобы кушал нормально и в туалет ходил нормально. То есть собственно про это и речь.

А что именно кушал. А вот тут интересно. Потому что телу понятно что. Есть питательные вещества и так далее. А вот то, что касается человека, чем же он подкрепляется. Он потребляет образы, гештальты. Простой пример, если у вас не много времени и вы хотите поесть — быстро берёте и быстро съедаете. И я голодный. Почему я голодный. Потому что в животе у меня уже есть работа, а вот здесь образа нет.

Для того, чтобы питаться настолько насколько нужно, нормально, с удовольствием, важно, чтобы синхронизировано было и попадание физической пищи и соответственно образ, и запах, и цвет, и обстановка. Как бы всё в удовольствие от этого получается. Если это всё синхронизировано, то у вас обмен веществ будет нормальный. Потому что вы будете есть то, что хотите и столько, сколько хотите. А то, что не хотите — не будете есть. Всё будет просто. И тогда ваш вес, ваши габариты — никаких лишних килограммов. А если вы едите по каким-то другим основаниям — заедаете что-то, в общем, выражаете свою агрессию таким способом. Хороший способ успокоиться — кусать что-то. Или там ещё какие-то действия делать. Будут соответственно некоторые трудности.

Так вот это вот цикл контакта — это про путь возникновения образа и его синхронизация с физическим действием, получение удовлетворения.

То же самое относится к многим вещам. Например, к процессу, который более связан с Фрейдом — к сексуальному удовлетворению. Очень часто много факторов мешают нам создать образ другого человека, с которым я имею дело. Тут вообще очень сложно всё. Человек такой большой, что он как бы распадается на отдельные фрагменты и в этом смысле — всё это интегрировать очень сложно. Если удаётся — отлично. На худой конец можно и так — фрагментами. Тоже неплохо. Но лучше, когда целостно.

И вот кривая цикла контакта — это как раз то, как у нас из состояния равновесия, которое есть в организме, возникает намерение, какой-то интерес. Потому что вообще самое лучшее состояние — состояние конфлюенции, слияние. Если бы была возможность, мы бы в нём так и оставались. И правильно, ничего другого бы не было нужно. Потому что давно критики психоанализа писали, что идеальный человек, это человек, который с которым всё настолько правильно, что ничего неправильного с ним не случается. Тогда он рождается, автоматически что-то делает, ничего не замечает и умирает. Это тогда некоторый такой идеал здоровья. А всё то, что у нас помнится, что относится к характеру, что остаётся потом от жизни — это сложности, неудачи, преодоления, когда удаётся что-то сделать. А так, конечно, в слиянии лучше всего. Это основная форма. Мы всегда находимся в слиянии. Поэтому если кто-то говорит, что конфлюенция — это плохо, то этот человек не прав, не понял про конфлюенцию.

Конфлюенция — это основное содержание жизни. Ну то есть в настоящий момент, если у меня всё нормально, я никаких внутренних органов не чувствую. Потому что я буду чувствовать, если я ушиб или поломал, а так, в норме, я в основном со всем нахожусь в слиянии. Я могу рассказывать вам это свободно, потому что я нахожусь в слиянии с русским языком. Если я из этого слияния выйду, попробую контролировать свои слова и выстраивать наиболее правильные фразы, избегать слов-паразитов, ещё что-то, начнётся ужас что. Пока я в слиянии с языком — всё нормально — вы меня понимаете, вы в конфлюенции с русским языком и я тоже. Ну и так далее.

Конфлюенция — это не плохо, это хорошо. Но её нужно преодолевать, если нужен какой-то контакт. Например, я сейчас рассказываю и периодически есть какие-то слова, которые для вас могут быть не очень понятны. Например, слово конфлюенция я стал объяснять, что это то же самое слияние — некоторая форма сопротивления, а сопротивление совершенно необходимая вещь, без сопротивления мы просто растворимся в окружающем. Поэтому сопротивление — не что-то плохое, а необходимая вещь, чтобы организм существовал.

• Из аудитории: вот ты сказал, что человек потребляет образы/гештальты… 
• Д.Хломов: синонимы, это для меня синонимы
• Из аудитории: образ — это образ действия, потребности? (из аудитории)
• Д.Хломов: образ — это элементарная единица сознания. Это то, чем мы можем обмениваться. В этом смысле мы можем обмениваться только образами. Есть физиологические всякие обмены, можно крови попить друг у друга, но если в такие не заходить дебри, то в общем мы обмениваемся образами.
• Из аудитории: то есть образ или гештальт — это любая вещь, которая изначально целостная, которую искусственно не разделили? Допустим, вот я помню, что “та фигня” где-то есть. Для меня вот “та фигня” — это образ. Пока я не начал анализировать по частям, это для меня вот образ, целостная “та фигня”.
• Д.Хломов: да. Опять-таки этот образ, вот который не связан с другой, у которой нету пока в языке метафоры, поэтому это “та фигня”, а потом значит “та фигня” получает какое-то название. И опять-таки, это название в любом случае метафорично. То есть нам нечем обмениваться, кроме вот гештальтов, и соответственно каких-то метафор. Которые по сути и есть иное выражение этих самых гештальтов. И когда мы друг с другом разговариваем, то мы пытаемся передать образы. И, например, есть такой клинический критерий тяжёлого личностного расстройства. Кернберг молодец, он его обнаружил. Это следующий критерий, что человек не может объяснить другому про себя или про кого-то ещё. Например, первичный приём. И человек мне рассказывает ну о ком-то. Или о себе. А у меня не формируется образ. Я не понимаю, не могу представить тебе того человека, о котором он рассказывает. Это означает, что у кого-то из нас двоих тяжёлое личностное расстройство. Не обязательно у него, может быть у меня. То есть поэтому нужно каждый раз проверять. А я-то ничего? В нормальном состоянии? Потому что если я буду в тяжёлым состоянии, я буду всех диагностировать как психопатов. А это не совсем так. Понятно, да?
• Из аудитории: нет, не совсем. Ты говоришь, что человек, который не может описать себя или другого человека, то получается, если он не может этого сделать, то у него расстройство. а разве это не от контекста будет зависеть?
• Д.Хломов: правильный ход, потому что я пока сказал только про идею Кернберга про диагностику, а когда я про это говорю, то я говорю следующее. Что в пограничном состоянии может оказаться любой в силу разных обстоятельств. В силу того, что я столкнулся с чем-то слишком новым и для меня это тревожно, я не могу это описать. Это не означает, что я вот такой вот психопат ужасный, но просто в настоящий момент правда в пограничном состоянии. И именно поэтому себя нужно тестировать. Если я знаю, что я психопат, то это уже очень хорошо, я что-нибудь с этим придумаю. Но если я не психопат, я могу оказаться в силу каких-то обстоятельств, того, что произошло, в пограничном состоянии. И если это так, то мне нужно как-то ну вносить коррективы в свою работу прямо сейчас.
• Из аудитории: слово “пограничный” упоминается в терминологии МакВильямс или какой-нибудь другой терминологии?
• Д.Хломов: вот скорее пограничный в смысле степени нарушения, то есть у нас есть невротический уровень, у нас есть пограничный уровень и у нас есть психотический уровень. Вот в этом смысле пограничный. Пограничный не по качеству, то есть качество — это то, что у человека с границами не чётко, с его собственными. Потому что от того, что я не воспринимаю другого человека и не могу о нём рассказать, это полбеды. Проблема в том, что я сам себя также воспринимаю, фрагментарно, кусками. Собственно, это и есть такое содержание пограничного расстройства, именно как нарушения границы. Пример пограничных расстройств, которые присутствуют, это например алкоголизм. То есть когда-то слишком близкое приближение, то вообще отделение. С границами неизвестно что творится у человека. Так что тут есть 2 параметра — один количественный, второй качественный. —
• Из аудитории: можно вопрос? К Изидору Фрому имеет отношение Кливлендский университет, или это отдельная ветка с Зинкером и другими?
• Д.Хломов: да, Кливлендский гештальт-институт был второй. Это была выездная программа. Вообще это интересная вещь, получается, что удобнее преподавать всё, что касается психотерапии, — выехать куда-то. Почему-то это во всём мире так. И вот в какой-то момент Фриц Пёрлз и остальные люди выехали в Кливленд (1960 год), потому что Нью-Йоркский ГИ 1955 года, кажется. А где-то .. нет, ещё раньше, 1955 — Кливленд, Нью-Йоркский — ещё раньше. 

Так что Кливлендский большой. Оттуда Зинкер, но он как раз держится особняком. Из европейских стран он ездил в Англию с семинарами, а так в основном в штатах. Хотя его работа очень интересная. Книжка, которая у нас Зинкера — очень полезная и хорошая. Это линия, которая связана с искусством в ГТ, связана с рисованием. Потому что в принципе Зинкер себя позиционирует как художник. Много его работ связаны с арт-терапией. Но на самом деле это конечно Гештальт-подход и разные технические вещи именно в этой области. Очень продуктивный автор. Непростой для контактов и для жизни в сообществе. Даже, по-моему, не состоит не в одной из ассоциаций. Не в ААГТ, не в ЕАГТ. А это тоже невидимые миру войны — война между евро-психотерапевтами и американскими психотерапевтами.

И в общем-то Фриц Пёрлз пал жертвой в этой войне, из-за чего он был вынужден сделать отдельное направление ГТ. Потому что в один прекрасный момент, когда он был директором психоаналитического института, в Южной Африке, война между европейскими психоаналитиками и американскими обострилась настолько, что европейские приняли решение, что действительны только сертификаты, которые выдаются на территории Европы, а американские, что действительны те, что выдаются на территории США. А Южная Африка — никто про неё не вспомнил. Было не до того. И одним росчерком взяли и уничтожили. Лес рубят — щепки летят. И была такая травма для Фрица Пёрлза, из-за которой ГТ была обозначена как отдельное от психоанализа направление. Потому что на самом деле там гораздо меньше отличий от классического психоанализа, чем, например, в юнгианском ключе. Фрейд же не считал юнгианский психоанализ психоанализом. Во всяком случае эти конфликты нужно себе представлять, что всё это реальные люди и именно поэтому они обижаются, кто-то не хочет приближаться к другим. Зинкер держится подальше, чтобы не оказаться ни на чьей стороне, не оказаться включённым в конфликт какой-нибудь. Поэтому он в конфликте со всеми. Всякий отдельный человек попадает в конфликт со всеми остальными.

Сона Невис занималась семейной терапией и очень много в этой области сделала. А Эдвин Невис занимался организационным консультированием.

Если про историю, то сначала был Нью-Йоркский Гештальт Институт, и в этом НЙГИ были такие авторы, которых вы не найдёте.

Вы не найдёте текстов Изидора Фрома, даже не пытайтесь. Единственное что после него осталось — это текст лекции и видео одной проведённой группы. И эта видео-запись используется как учебная.

Пол Гудман. Очень неоднозначная, драматическая фигура. В какой-то момент европейские даже конференцию в Париже посвятили Полу Гудману, потому что они очень ценят вот этот текст, который является второй книжкой и который у нас почему-то подписан Фрицем Пёрлзом, хотя он там автор идеи. Текст вообще написал Пол Гудман и в оригинале текст звучит так — Пёрлз, Гудман и Хеферлайн, потому что Хеферлайн описывал ещё и упражнения. А как раз у нас этих ребят взяли и выкинули. Сначала перевели Пёрлза, потом упражнения, как самое главное, а вот эту всю философскую бредятину вообще не стали. Потом спохватились, наскоро перевели, она переведена, но очень сыро. Это вот поспешили. И вот эту книжку написал Пол Гудман, который обозначал себя как литератор, который также был клиентом Лоры Пёрлз, в течение долгого времени, который как ну вы уже понимаете с общей тенденцией был понятно какой ориентации сексуальной. Мало того он написал книгу о своей ориентации “Би квир” — “ быть голубым”. У него много литературных сочинений. Часть из них у нас издана, и он именно как литератор прославился.

“Гештальт-терапия”, состояла из двух частей.

Одна часть — техники и упражнения. Её переводили в то время, когда всем техники были важны. Она называлась “Практика Гештальт Терапии”. А вторая — “Теория Гештальт-Терапии”. Заголовок “Возбуждение и рост человеческой личности. То есть как между собой связаны возбуждение и рост человеческой личности. Почему возбуждение может быть реализовано только через рост человеческой личности. Там очень много общих рассуждений — скорее философских, культурологических, скорее таких, которые меня помню сильно раздражали.

То есть если про меня, то мне больше первая книжка нравится Пёрлза. Которая “Эго, голод и агрессия”. Потому что это книга психоаналитика и доктора и она написана с понятными, да старомодными, простыми примитивными схемами, которые он описывает того времени, медицина того времени. Многое уже изменилось. Но она написана хотя бы на понятном мыслительном языке. А тут метафорически красиво. Но с точки зрения английского языка — жуткая гадость. Англичане и американцы обижаются, когда я говорю, что ненавижу английский. Вот в этом смысле важно, чтобы книжка была написана хорошим языком. Первая книга была написана отвратительным языком. Мы долго её приглаживали, когда переводили, литературным языком. И у нас она читается гораздо лучше. Литературно она на два порядка лучше, чем то, что было написано Пёрлзом.

А вот вторая книга — она написана безупречно, прекрасно, как поэма (на английском), а в нашем издании она на порядок хуже. Это про “Теорию гештальт-терапии”.

Вот кстати Мак Вильямс вспоминали. Она не популярна на английском языке. Потому что английский язык у её книжки плохой и в принципе тяжело читается. У нас нашли хороших переводчиков и редакторов, и книжка написана отлично. Поэтому популярность огромная. Это фактор, о котором мы забываем — фактор перевода. А он так влияет.

Продолжение часть 2