Чувства и эмоции в жизни и в психотерапии

Видеозапись лекции смотрите по ссылке

Чувства и эмоции в жизни и в психотерапии

Максим: Здравствуйте, товарищи! Меня зовут Максим Пестов. Мы вместе с Ириной Чеховой сегодня прочитаем вам лекцию, которая называется «Чувства и эмоции в жизни и в психотерапии». Наша главная задача, наверное, я бы ее так попробовал выразить - очень часто люди приходят к психотерапевту, чтобы избавиться от страдания какого-то и совершенно не понимают, зачем мы так много вопросов задаем по поводу того, что это это страдание сопровождает: чувства, эмоции и так далее. И наша задача немного рассказать о том, почему важно говорить про эмоции и переживания. Что если избавление от страданий является результатом терапии, то изменения отношений к своим переживаниям, изменение позиций и возможно даже стиля мышления является тем способом, с помощью которого мы можем приходить к результатам. Мы сейчас про это попробуем поговорить.

 

Ирина: Я расскажу немного про эмоции, немного про чувства. Очень хочется опереться на некоторую академичность, но это весьма сложно, потому что точных, информационных и единых сведений на эту тему нет. Есть разные точки зрения разных авторов и разные исследования разных направлений. Мне эта тема интересна, как человеку, который в быту весьма страдал от вопроса « Что ты чувствуешь?», и такого рода вопросы приводили в огромное замешательство, неловкость и стыд, как я сейчас понимаю. Но тогда это было ощущение ступора, и на фоне непонимания, что происходит, было по-меньшей мере раздражение. Сегодня я хочу поделиться тем, что на данный момент я понимаю в этой теме. Я не буду делать ссылки на авторов, потому что я не помню, где, когда и что меня подтолкнуло к той или иной мысли.

«Эмоции - это реакция организма на воздействие окружающей среды» - это такая очень общая фраза. Что значит организма? Это и физиологическая и психологическая составляющие. Соответственно, если подойти к тому, что такое эмоция в структуре, то там обязательно есть физиологический компонент, некоторый вегетативный, например, сосудистые реакции, которые вызывают приятные или неприятные телесные ощущения; есть двигательный компонент; и есть психологический компонент или компонент переживания. Так вот, у эмоции, в отличие от чувства, этот переживательный, психологический компонент весьма мал. И эмоция в основном представлена физиологической реакцией и стремится быть разряженной в движение. В самом значение слова это определено: emotion (от лат.) движение во вне. Отсюда смысл этого явления и заключается в том, что некоторое телесное состояние, которое часто не дифференцируемо, стремится быть разряжено в действие. Наша задача в терапии уменьшить этот телесный компонент, который разряжается движениями, и увеличить психологический компонент, который разряжается словами. И после этого происходит некоторое успокоение.

Если рассматривать динамику эволюции развития эмоций, вот в личной жизни каждого человека, например. Ребеночек рождается с некоторым недифференцированным возбуждением, у которого есть максимум «плюс» или «минус» окраска. Некоторые авторы по разному считают, в каком возрасте ребенок включается на ту или иную эмоцию. Но никто же не может спросить у ребенка, а то, что декларирует автор, окрашено его личными убеждениями, это он и приписывает наблюдаемым явлениям. Например, если у младенца после рождения наблюдается периодическая улыбка, то одни считают, что эта улыбка - лицевой спазм или состояния и ощущения ребенка, а некоторые считают, что это носит социальную окраску. Доказывать что-то и спорить по этому поводу достаточно бессмысленно, потому что каждый будет видеть то, что он хочет видеть. Но тем не менее есть представление, что физиологии там больше, чем психологии. Только чуть попозже все недифференцированное возбуждение начинает как-то дифференцироваться с помощью, конечно, ухаживающих взрослых, которые помогают ребенку своими реакциями не только вербальными, но и невербальными (выражение лица, прикосновения, интонация голоса, темп) позволить ребенку успокоиться, и тем самым снизить этот физиологический компонент, и придать ему некоторую психологическую окраску. Если это часто повторяется в опыте ребенка, то он со временем может вполне адекватно определить свои состояния дав им названия.  Например «Я радуюсь» или «Ты меня обидел» дети часто говорят проективно. Но тем не менее они могут идентифицировать свою обиду. Если такого благоприятного опыта у человека не было, то соответственно, эта физиологическая составляющая образует доминирующую власть над организмом. И в последствии взрослые люди имеют возможность только ощущать телесные реакции. Это в текстах звучит. Меня колбасит. Меня переворачивает. И другие таинственные глаголы, которые мало определяют действительно, что с человеком происходит.

И еще один момент. Определение идентификации этого переживания в разных культурах, даже у животных, в двигательных реакциях очень похожи, а вот психологические очень разные. Например если человек опечален, и грусть, печаль, реакция на потерю, на действия внешней среды выражаются, например, плачем. Слезы в данном случае имеют физиологическое значение. Эти слезы одинаковы у всех культур. Все одинаково реагируют на потерю и даже животные имеют некоторые выделения похожие на слезы. Но, обращая внимание на то, в каких обстоятельствах и как это будет происходить психологически, что считается потерей, а что нет в той или иной культуре, как принято реагировать на слезы, то все это приобретает весьма индивидуальный рисунок. Таким образом, мы подойти к этому уже заведомо шаблонными реакциями не можем. Если там не удалось, в детстве, как-то трансформировать, позволить эволюционировать эмоциям в сторону психологичности и, соответственно, уменьшить физиологический компонент, скажу умное слово «десоматизация», в сторону вербализации, способности говорить, то мы вынуждены предпринимать массу избегающих действий, чтобы уменьшить страдания, телесные страдания, вызванные воздействиями окружающей среды.

Например, если мы говорим о печали, то эта реакция будет скрыта за надстройками, за защитами. Например, я вступаю в отношения, какое-то событие происходит, и я чувствую в груди какое-то жжение. Я говорю: «Мне здесь печет, где-то здесь». Печаль печёт. Даже корень сходный у реакции. И дальше настолько могут быть невыносимы эти телесные реакции, что необходимо сделать что угодно, чтобы их избежать. Например, отвлечься, заговорить, засмеять, обесценить явление, которое вызвало эту реакцию. Это более принято у нас культурально. Можно поговорить об этом, но если реакция сильная, то разговор как правило не очень помогает. Есть другие способы. Сосредоточиться, понаблюдать эти ощущения и делать это очень-очень медленно. Только при такой возможности уединения с самим собой на мгновения появляется возможность уменьшить телесные ощущения. Иногда ресурсов для этого не хватает, собственного навыка не хватает или сила переживаний, сила ощущения так велика, что выдержать ее кажется невозможным. И мы тогда вынуждены переживания эти избегать. И таким образом защищаться. Если защита все таки не нужна и мы увеличиваем психологический компонент, тогда мы понимаем, что меня печалит, что я потерял, и я могу говорить об этом, могу плакать об этом и тогда печаль трансформируется в чувства. Там может быть и нежность, может быть злость, может быть вина и стыд, да и все что угодно. Эти эмоциональные компоненты могут составлять большую, емкую, объемную эмоцию печали, проживание процесса горя. И это может привести к освобождению, когда боль будет не сильна и я смогу о ней говорить и возвращаться к ней, периодически.

 

Метафора трехэтажного дома

 

Максим: Я бы хотел дополнить, Ира, то, о чем ты говоришь, потому что это очень важные вещи. Я бы немного попытался про одни и те же вещи разными словами, и тогда может объемная картинка случится. Я когда про лекцию думал, у меня родилась такая метафора. Представьте себе, что вы живете в трёхэтажном доме. Вы можете жить на одном этаже, а можно сразу на трех.

Первый этаж - это такой уровень психофизиологического реагирования, про который говорила Ира. В повседневной жизни, как правило, его бывает достаточно. Эмоция вовлекает нас в какую-то деятельность, потому что эмоция - это незаконченное действие, незаконченное движение. Когда мы чувствуем сильную эмоцию, она нас вовлекает в некий водоворот отреагирования и мы там действуем. Эмоций у нас не так уж и много. Всем известна классификация реакций на некоторое событие: можно замереть, можно убежать, а можно вступить в некоторые отношения. И в принципе, этими тремя реакциями все наше поведение, если так обобщить, ограничивается. Мы можем какой-то приятный или неприятный опыт избегать, или относиться безразлично и делать вид, что его не существует». Я думаю, что у каждого из нас есть примеры такого обращения. Либо можно пройти в эту эмоцию и что-то в этом месте делать. Но этого уровня недостаточно. Когда вы приходите на психотерапию, мы начинаем задавать вам вопросы категории «Что ты чувствуешь? Для чего нужны эти вопросы? Для того, чтобы перейти на второй уровень.

Второй уровень или этаж - это когда вы называете то, что с вами происходит, когда вы символизируете, когда увеличиваете психологический компонент того, что с вами происходит. Почему это так важно? Потому что, очень часто, некоторые эмоции у человека не представлены. Ну грубо говоря. Есть такая теория, что эмоции развиваются тогда, когда есть достаточно хорошая среда, чтобы поддержать проявление и переживание некоторых эмоций. Если для человека очень непереносимо чувство стыда, неловкости, уязвимости, злости, то у него не было опыта проживания этих эмоций в тех отношениях, где ему говорят: «окей, ты можешь быть уязвимым, ты можешь быть неловким». Если такого опыта нет, то человек, когда у него возникает психическое возбуждение, скорее начинает избегать проживания тех сложных эмоций. Человек может одну эмоцию принимать за другую. Например, я попадаю в ситуацию и испытываю страх, я не очень хорошо осознаю этот страх и скорее перехожу к действию, например, я становлюсь агрессивным и начинаю нападать. Это не совсем соответствует тому что происходит. Например, я хочу признания, но в силу того, что мне сложно выносить близость и привязанность, я становлюсь злым, циничным,  при этом потребность у меня совершенно другая. Если мне доступен только психофизиологический механизм, то мы ходим постоянно по старым способам отреагирования, и остаемся хронически неудовлетворенными той потребностью, которая в нас есть. И тогда одна из задач психотерапии - это через такие вопросы, типа «что с вами происходит?», попробовать задержать человека в том месте, в котором у него это недифференцированное психическое возбуждения выливается в привычный способ отреагирования, остановить его там, посмотреть может что-то в этом месте возникает другое. Например, какие-то другие переживания, которые очень сложные. Чувство стыда и неловкости. Отвержение. За счет этого мы можем немножко посмотреть, что у нас есть ещё, какими мы ещё в этой ситуации можем быть. То есть, мы тогда увеличиваем свои представления о себе. Это второй этаж, сейчас мы подойдем уже на третий.

Такой вот у нас социальный лифт будет.

 

Ирина: Ещё ко второму этажу добавлю мазки. Пролеты там ещё есть.

Когда Максим сказал, что эмоция не представлена в психическом сознании. Это может выглядеть примерно так: я ее не понимаю, буду выражать ее невербально, а психологически у меня ее нет. Допустим, классическое переживание страха. Если в культуре принято не переживать страх, или его стыдно переживать, то я его не чувствую. Телесные могут быть реакции, а в моем сознании я буду жить, как бесстрашная. Не смелая, а бесстрашная. Потому что смелость существует с учетом страха. А бесстрашие это, когда я думаю, что нет опасности. Это культуральный момент. Если в культуре или какой-то другой системе принято не замечать эмоцию, то тогда сознание будет представлено как бы мозаично. Какие-то эмоции у меня в доступе, например, вину я могу переживать, а стыд нет, потому что он такой сильный, что заставляет убегать. Я лично могу его понимать. А страх - такая эмоция, которая вообще не знакома.

И это будет личный, индивидуальный рисунок, который у каждого человека есть. И в этом выглядит подмена эмоций. Когда невербально проявляется одно, а вербально человек демонстрирует что-то другое. И наша задача будет это все разграничить, замечать разницу вербальных и невербальных посланий.

И еще такой момент. Максим сказал, что сложно выдерживать близость. Важно понимать, что во время близости сложно выдерживать не саму близость, а свои переживания, которые возникают в момент, когда происходит то, что я называю близостью. Бог знает что происходит с каждым индивидуально в этот момент. Может быть страх, может быть стыд, может беспомощность, может отчаяние. И со всеми вытекающими, чаще всего не с очень приятными для переживания и ощущения событиями.

 

Максим: Да, давайте двигаться дальше, то есть выше, на третий этаж. На втором этаже мы занимались дифференциацией, что ещё есть сейчас в вашей жизни, прямо сейчас, когда вы что-то переживаете, но может не очень хорошо понимаете. Что в некотором зачаточном потенциальном виде присутствует.

А на третьем этаже, я бы сказал, что он представлен такой позицией наблюдателя. Его по разному называют. Его можно называть мета-позицией. Аналитики называют это наблюдающее Эго. Мы в гештальте называем это позицией осознавателя или осознавания. В чем смысл?

Получается, что эмоциональные наши переживания создают для нас привычную картину мира. То есть, вы утром просыпаетесь и ваша матрица подгружается автоматически. Вы каждый раз просыпаетесь в свое привычное сознание, привычное переживание, привычные реакции, мысли о себе. И эта схема, по которой картина мира у вас формируется, для вас прозрачна, вы ее не очень хорошо видите, я бы сказал даже, что вы вообще ее не видите. И вот задача наблюдателя это попробовать понять по каким законам или как формируется моя картина мира. Почему я испытываю эту эмоцию? Как эта эмоция связана с моими переживаниями, с моими ценностями и так далее?

Я сейчас испытываю злость. Очень важно понять как я испытываю эту злость и почему. Каким образом она связана с тем, что происходит? Почему это мета-позиция, из эмоционального отреагирования, в которое нас эмоция вовлекает. Мы тогда можем сделать шаг в сторону и понаблюдать за тем, как эта эмоция у нас формируется. Почему это важно? Потому что тогда мы можем наблюдать за нашими переживаниями, как за некоторым процессом. Человек, на мой взгляд, личность - это процесс, который во времени разворачивается. Мы можем считать, что мы фиксированные сущности, и относится к себе, как к какой-то антикварной статуэтке, которой невозможно пользоваться, невозможно ее трогать. Либо можем смотреть на себя, как на некоторый процесс и тогда засчет этого мы можем признавать, что мы можем контактировать с любыми переживаниями, которые у нас возникают. Одна из особенностей - избегание неприятных переживаний. По каким-то своим соображениям. Если я чувствую злость - я становлюсь злым. Если я чувствую себя униженным - я становлюсь плохим. Позиция наблюдателя уводит нас из этого водоворота. Мы можем испытывать разные эмоции не становясь при этом навсегда какими-то плохими, нехорошими.

Я бы сказал, что если получается на всех трех этажах прописаться и осуществлять такие путешествия с одного на другой, то это неплохая такая профилактика разнообразных сложностей, которые в жизни возникают.

Я бы еще пару слов сказать хотел. Почему нам важна позиция наблюдателя. Потому что если мы находимся на таком психологическом мероприятии, мы предполагаем, что у человека вообще-то есть бессознательное. Бессознательное - это то, что обычно ускользает от нашего привычного представления о себе. Грубо говоря, наша картина мира, которая у нас есть - это все чем мы являемся. Можно пробовать бессознательное избегать. Например, я что-то про себя понял и я понял это навсегда и на всю жизнь. С неприятными и непонятными ситуациями я тогда стараюсь не сталкиваться, потому что я вдруг узнаю про себя что-то новое. Это не очень хороший способ обращения с собой, потому что слишком все становится предсказуемо, ясно и не очень живо. Скорее наша задача заключается в том, чтобы допускать, что наше бессознательное существует. А проявляется оно в разных ситуациях, разных представлениях, когда мы сталкиваемся с какими-то вещами, которые про себя не знаем. И задача скорее пробовать в этом оставаться. Все, что с нами происходит можно рассматривать как лабораторию по исследованию себя. Для того, чтобы мы могли это знание себе присвоить, нам как раз и нужен этот наблюдатель. Сначала в какой-то опыт увлекаемся, в эмоциональный, в переживательный, а потом мы про этот опыт пытаемся что-то понять, занимаемся рефлексией, пытаемся понять, что с нами происходит, как это называется, какое это имеет отношение. И с позиции наблюдателя мы можем себе всякие бессознательные моменты присваивать.

Это к вопросу о подлинности. Что такое наше подлинное я? Это то, что мы о себе знаем. Или то, чего не знаем, но то, что потенциально может проявиться. Наше подлинное я - это некоторая потенциальность, которая может в наших некоторых отношениях проявляться. Но для этого надо позволить себе быть.

И теперь мы переходим к теме переноса. Потому что именно с помощью переноса мы можем познакомится с тем, что называется нашим бессознательным.

 

Ирина: Я хотела откликнуться на фразу - «Исследования на разных уровнях. Как раз то, что мы делаем в терапии». Исследование может происходить на разных уровнях, действительно. Не некотором когнитивном, на сознательном. И оно как правильно заканчивается тогда, когда мы приближаемся к реакциям телесным, что называется фобическая эксплозия во внешний мир. Взрывы эти кажутся настолько пугающими и невыносимыми, что человек предпринимает все что угодно, чтобы избежать прикосновения к этой теме. И здесь как правило начинается иной тип работы. Здесь терапевт останавливается и клиент тоже. И дальше движение идет очень медленно. Иногда стояние на месте вот так тоже является движением вперед.  Потому что если в паре клиент-терапевтической, да и в жизни возможно не убегать, а остаться в этих телесных ощущениях и соответственно в переживательных. И соответственно у человека появляется опыт, что не нужно убегать, это не смертельно. Это делается очень медленно. Здесь, как правило, очень мало слов, потому что уровень очень раннего получения, ранней закладки, это почти довербальный уровень, говорить здесь бесполезно. Примерно как дети, они не улавливают смысловые значения, они улавливают слуховые: тембр голоса, тональность, ритм. Что там за успокаивающий разговор с ребенком? Говоришь бессмыслицу, но определенным тоном, ритмом. Примерно так может выглядеть разговор в этот момент. Абсолютно бессмысленно для слушателя, но очень важно для пары.

 

Перенос

 

Максим:  Перенос - очень важное понятие. У нас осталось немного времени, но попробуем. О перенос в гештальтистских кругах сломано не мало копий. Потому что кто-то говорит, что переноса не существует, это все психоаналитические бредни. А кто-то говорит что перенос не может не существовать. Я бы тогда сказал, что есть два определения переноса. Первое достаточно техническое, которое правда является наследием психоанализа. А второе более общее, которое подходит и нам, и которым мы часто пользуемся.

Первое определение звучало бы так:

Перенос - это когда у нас в отношениях с реальным человеком активируются какие-то старые переживания, связанные с более ранними отношениями, с более опекающими фигурами, с мамой и с отцом.

Грубо говоря, вы приходите к психотерапевту, а он такой доброжелательный мужчина, сидит вот, внимательно вас слушает. И через какое-то время вы начинаете на его злится, непонятно на что он вас начинает бесить. Вдруг возникает некоторый перенос, потому что это переживание не относящиеся к ситуации. Такое первое определение переноса. И для гештальтистского уха оно звучит немножко чуждо, потому что оно как бы избегает реальных отношений.

А второе определение переноса появилось позже, потому что психоанализ тоже развивается:

Перенос - это вообще неотъемлемая часть любой коммуникации, то есть наши отношения новые, мы попадая в них, выстраиваем их по каким-то своим принципам, по каким-то своим законам. То есть мы новым отношениям всегда придаем характер старых.

Мы так не можем не действовать, потому что у нас так организовано восприятие. Более того вам всем наверное известно слово «гештальт». Так вот гештальт - это когда я свое восприятие формирую. Я мир воспринимаю так, как мне надо. Мы вдвоем смотрим на одну и ту же вещь и видим ее по-разному, потому что по гештальту мое восприятие - другое. А у меня есть определенные законы, по которым я воспринимаю, более того я бы сказал, конструирую свою реальность. И тогда, если смотреть на перенос так, то можно сказать что между переносом и гештальтом можно провести знак равенства. Мы всегда находимся в переносе. Мы всегда новых людей видим, как какие-то уже имеющиеся у нас отношения. И это очень здорово, потому что через такое отношение, через осознавание такого отношения, мы можем что-то про себя узнавать. И в этом смысле перенос тогда очень отвечает гештальтистскому духу. Потому что в гештальте есть такое направление, как феноменология, где говорится о том, что наше сознание всегда воспринимает другого человека, как способ удовлетворения потребностей. Всякий раз, когда вы вступаете в отношения с кем-то, вы, во-первых, находитесь в переносе уже автоматически, а во-вторых, вы об этого человека уже можете как-то подлечиться, удовлетвориться, что-то взять, провести с ним эмоциональный обмен. Главное этому процессу не мешать. А мешать этому процессу очень легко, мы про это говорили с Ирой, о том, что можно попадать в сложные переживания и отыгрывать их. И тогда мы скорее ни к какому опыту не приближаемся.

Перенос - это то, что нам позволяет что-то про себя лучше узнать…

 

Ирина: Это если удасться все таки осознать этот процесс. Добрые люди помогут, может быть.

 

Максим: Наверное хотелось бы ещё несколько слов про контрперенос сказать. Это такие вещи, которые возникают в паре. Это очень условные разделения. Перенос, условно говоря, возникает у клиента. Контрперенос, условно говоря, возникает у терапевта. Раньше психоаналитики считали, что контрперенос мешает процессу терапии. Есть даже такой случай, когда психоаналитик один говорил, что испытывает переживания к пациенту, и на него косо посмотрели и сказали: «батенька, да вам бы пройти повторный анализ, что-то с вами не так». Сейчас считается, что наши переживания являются диагностическим инструментом, это то, что нас вводит в отношения. То есть если мы находимся рядом с другим человеком, это как-то нас впечатляет, то это как раз то, что является полем, в котором происходят отношения, таким механизмом.

В поддержку терапевтов хотелось бы ещё сказать. В контрпереносе часто возникают переживания, которые мне, как терапевту не очень приятны. Например, я могу думать, что все это полная ерунда, или попадать в ничтожество какое-то, или возникает ощущение, что я ничего не делаю. И терапевт точно также попадая в эти переживания может отреагировать. Например, чувствую я, что я терапевт не очень, и начинаю стараться. Старался я и оказалось, что не для клиента я это делал, а лишь для того, чтобы от своего переживания избавиться. Не очень это хорошая вещь. Одна из задач терапевта - этот контрперенос контейнировать. Контейнировать означает, что я воспринимаю ощущения того, что «я как терапевт - ерунда полная», как часть отношений. Это не означает , что в этот момент я стал плохим терапевтом и я навсегда им останусь, и коллеги меня выгонят из сообщества. Это нечто, что имеет отношение к нашим процессам, к сессии.

И клиентам я тоже хочу сказать, поддержать в этом месте. В сессии у вас могут возникать очень разные чувства. Вам может даже казаться, что терапевт вам не помогает, более того вредит, что он задает не очень хорошие вопросы. Попробуйте на это смотреть как на то, что может помочь вам о себе побольше чего-то узнать. Если вы позволите себе не сбегать из этих переживаний, а посмотреть на то, как они устроены. Потому что все что возникает между клиентом и терапевтам имеет отношение и к клиенту, и к терапевту, и к их совместно создаваемой реальности. Поэтому все эти вещи игнорировать не надо. Мы как раз здесь все и собираемся, чтобы настраивать свою оптику и более внимательно разглядывать то, что между нами происходит.

 

 

Вопросы из зала:

 

- Есть ли инструменты для выявления мозаичности эмоций? Как для самого терапевта, понять, где он и куда ему обратить внимание. И для работы с клиентом, чтобы понять, где человек не осознает.

 

Ирина: Когда я у себя пытаюсь что-то выявлять, то это подразумевает очень глубокую способность к рефлексии и соответственно к наблюдению, и к отслеживанию процессов. Наверное легче наблюдать за кем-то, за вторым человеком. Единственное на что можно опираться - это, наверное, невербальные проявления. Есть классика какая-то невербальных проявлений. Они прописаны во многой литературе, которая помогает отследить ранние, двигательные и вегетативные реакции, подразумевающие потом, что там есть или будет, или может быть переживание. Переживание мы выстраиваем, как я уже сказала. И здесь на слова лучше не опираться, потому что слова часто служат для сокрытия. Классическое слово «злость», которое часто употребляется у нас, в нашей среде. Я злюсь. Я злюсь. На самом деле злость вообще непонятно, что это за чувство, как таковое. И по моим наблюдениям оно служит, чтобы прикрыть что-то другое, более непереносимое состояние. Это может быть все что угодно. Что там индивидуально непереносимое? Это может быть стыд, страх. Это может быть беспомощность, бессилие, что ещё страшнее, чем стыд и страх состояния. И тогда нужно смотреть по невербальным реакциям. Вот страх, на что я опираюсь, в этих словах есть звучание «ст», на которое, я когда исследовала эти понятия, обращала внимание при происхождении слов. Это с древнеарийского означает остановку действия. И вот в этих двух состояниях, а не переживаниях, в стыде и в страхе есть некоторая остановка, которая может происходить в контакте. И это ещё не о чем не говорит. Дальше мы смотрим по вегетатике: где краснеет, когда дыхание меняется, как происходит изменение лицевых мышц. При страхе например лицо не краснеет, а при стыде краснеет и по вот таким вот всяким невербальным проявлениям мы ищем. Нет правил «если...то...». Есть совокупность, по которой мы ищем. И если мы попадем в это переживания, только аккуратно, невербально. Возможно я как-то чудно говорю, но быстрее не смогу сказать.

 

Максим: Ну второй компонент - это контрперенос. Смотрите, что с вами происходит рядом с этим клиентом, возможно возникают какие-то переживания, которые являются неосознанной фигурой клиента. И как-то может что-то про них самому начать понимать и потом уже мягко вводить в сессию. То есть два момента. Смотреть на клиента и смотреть на себя. И смотреть на то, что происходит между вами.

 

Ирина: Мне как-то понравилась фраза у Генри Кристала фраза определяющая счастье человека, как способность выдерживать, проживать, находится в состоянии любой эмоции не избегая ее, не прячась и не защищая ее. Это тогда позволяет не прятаться от жизненных ситуаций, встречать их в полной мере и быть активно живым, присутствующим при любых жизненных обстоятельствах.

 

Максим: И наполнять пространство своей психической жизни любовью, светом и признанием. Всего наилучшего!

 

                                                   - — — — — — -

Приглашаем в учебные программы: 

• Психологов, студентов, педагогов, социальных работников, а так же тех, кто мечтает сменить профессию — программа «Теория и практика гештальт-терапии» информация о программе по ссылке
• Программа для тех, кто хочет получить профессиональное образование в области психологического консультирования информация о программе по ссылке. 
• Лекции для психологов, психотерапевтов «Духовные практики как исторические корни современной психотерапии» информация о курсе лекций по ссылке. 
• XIX Коктебельский интенсив — регистрация открыта, подробности и запись по ссылке